САНСКОЕ (колхоз имени Кирова). Из архива журнала "Крестьянка" №3 1955г.
Анна Игнатьевна Ефремова и сегодня хорошо помнит первую свою встречу с кировцами.
Было это в самом конце войны. В райисполкоме вручали лучшему колхозу переходящее Красное знамя. Впервые за десяток лет знамя уходило из Санского: подведя итоги сельскохозяйственного года, районные организации решили передать его шиловскому колхозу «Смычка», которым в то время руководила Анна Игнатьевна Ефремова. На торжественную церемонию собралось много колхозников из обоих сёл. Санские держались высокомерно, а тогдашний их председатель Демидов, передавая Ефремовой древко, не удержался, взъерошил в снисходительной улыбке густые смолянистые усы:
- Держи, Игнатьевна, да не запыли… Осенью за ним приедем…
Ефремова ответила, как положено, что знамя попало в надёжные руки, но в душе она такой уверенности не чувствовала: очень уж серьёзным соперником казался ей в то время колхоз имени Кирова – огромный, многолюдный, с довоенных времён орденоносный, знаменитый на всю область. Конечно, Демидова никто не назвал бы образцовым хозяином, оттого чуточку и «слал» в последние годы санской колхоз, но ведь не сегодня завтра должен был вернуться с фронта хозяин, настоящий, бессменный кировский председатель Староверов… На это, верно, и рассчитывали санские, оттого и обращали в шутку своё поражение…
Но соревнование, которого опасалась и о котором в то же время мечтала Анна Игнатьевна, не состоялось. И при Староверове, вернувшемся через несколько месяцев в Санское, колхоз имени Кирова продолжал идти не вверх, а вниз. После войны некогда прославленный председатель пристрастился к выпивке, его окружили Друзья – собутыльники, и на районных совещаниях Ефремовой теперь приходилось слышать не об успехах санского колхоза, а о бескормице, о падеже скота, о сопревших семенах. Бывали, правда, недели, когда Староверов как будто «встряхивал» былой славой, хвастался, что за четыре дня они вывезли на поля столько навоза, сколько «Смычка» вывозила за месяц, и это действительно было так, но сил у него теперь хватало лишь на короткий рывок. Потом опять следовали ставшие уже для всех привычными неурядицы.
До 1950 года переходящее Красное знамя района находилось в правлении колхоза «Смычка». А летом 1950 года, в дни укрупнения колхозов, райком партии направил Ефремову в Санское – на укрепление колхоза имени Кирова.
А.И.Ефремова (слева) беседует с Героем Социалистического Труда, депутатом Верховного Совета РСФСР, дояркой колхоза «Фундамент социализма» П.Н.Ковровой.
В этом году Анне Игнатьевне минуло сорок пять лет. Позади была большая трудовая жизнь: пастушка у кулаков, нянька в Ленинграде, потом учётчик, счетовод, бухгалтер колхоза… И, наконец, четырнадцать лет работы председателем всё в том же Шилове, в «Смычке»… «Смычка» под её руководством превратилась в богатый, знатный колхоз. Не пригодится ли её опыт в Санском?
… Большое село над Окой, тесно сдвинутые избу, двухэтажные строения на макушке холма. В одном из них – клуб, в другом – колхозное правление. Много в нём просторных комнат, но какие они все необжитые, неуютные!... Чёрные от копоти стены, грязный пол, повсюду окурки, мусор. Бестолковый галдёж, настороженные, недоверчивые взгляды… А под вечер – собрание в клубе, где керосиновые лампы не в состоянии осветить до отказа заполненный народом зал. Почти тысяча человек пришли на общее собрание, многим пришлось стоять снаружи, около дверей, но их Анна Игнатьевна уже не видела. Она могла разглядеть только лица разместившихся на передних скамьях старичков и штатных «активистов», а дальше залегла плотная тьма…
Но колхозникам разглядеть Анну Игнатьевну было не трудно: десятилинейные лампы в президиуме дымили на совесть. Во внешности Анны Игнатьевны не было ничего такого, что обличало бы в ней внушительного руководителя, сурового блюстителя артельного устава. Пожилая женщина, небольшая, полная, с добрым русским лицом. Голос тоже совсем обыкновенный: нет в нём ни властности, ни строгих ноток. Да и вообще – стоит ли вводить в Санское чужого человека?
Через толпу из темноты решительно протиснулся один из колхозников. Был это огромных, плечистый детина, за рост свой и в отличие от многочисленных однофамильцев прозванный Принцевым – большим. Подойдя к столу президиума, он на весь зал забасил:
- Не буду я вдаваться в обсуждение качеств рекомендованного товарища. Об одном только спрошу собрание: разве мало народа у нас, в Санском?... одних Принцевых сотня наберётся. Так какая же, спрашиваю я, нам необходимость приглашать людей со стороны?
На такое выступление надо было ответить немедленно. Анна Игнатьевна Взглянула в листок с загодя записанными показателями прошедшего хозяйственного года в Санском и заговорила о падеже скота во время зимовки, о пятистах гектарах нескошенных лугов на пойме, об ободранных на корм крышах скотных дворов и конюшен…
- Так что не велика корысть навязываться вам в председатели, - закончила она свою речь. – И вот что скажу: для лодырей и разгильдяев я председатель неподходящий. Требовать буду строго… Учтите это и подумайте… От «чужих» мне и повернуть не зазорно…
Колхозники молчали. Промолчали они и после выступления председателя райисполкома. Проголосовали за Ефремову дружно, но без аплодисментов.
* * *
Бригадир Н.М.Гаврилина (справа) принимает молоко от доярки Героя Социалистического Труда А.Я. Астаховой.
Сразу же после переезда в Санское Ефремова осмотрела артельное хозяйство, объехала все 1765 гектаров принадлежащих колхозу заливных лугов и окончательно уверилась, что обогатить кировцев должны овощи и молочное животноводство, а разовьются эти отрасли только при полном освоении приокской поймы.
Она созвала правление с самым широким активом, поделилась своими соображениями, попросила колхозников высказаться. Она увидела, что в артели есть замечательные, по-настоящему преданные колхозному делу люди, такие, как заведующий МТФ Александр Дмитриевич Чиянов, как старый колхозник Андрей Матвеевич Чиняков и многие другие. В них-то и нашла Анна Игнатьевна опору во всех своих начинаниях.
Сенокос показал Ефремовой, насколько расшатана в колхозе производственная дисциплина. Мало того, что не все колхозники выходили на работу, но и сами бригадиры привыкли не считаться с заданиями председателя. На нарядах они без конца переругивались, а бригадир Иванцов, однажды получив распоряжение просушить и сметать сено в стога, не выполнил его. В тот же вечер он был вызван в правление и получил строгое предупреждение. На другой же день сено было смётано.
После сева Анна Игнатьевна настояла на том, чтобы все яровые были подкормлены. Бригадиры отнеслись к этому новшеству без воодушевления, но на подкормку вышли. А спустя четыре дня Ефремова поехала с ними на поля.
Пшеница взошла повсюду густая, рослая. Бросилась, правда, в глаза пестрота её окраски – рядом с ярко зелёными выделялись участки совсем бледные. Но бригадиры на окраску внимания не обращали. Пересмеиваясь, они хвалили перекрёстный сев: хороший, мол, способ, все грехи твои прикрывает, ни за что председателю теперь обсева не углядеть… И когда Ефремова спросила, чем объясняют они такую явную разницу в расцветке, один из бригадиров снисходительно изрёк:
- Дело простое… Разный уровень развития. Один лишь Иванцов насторожился:
- Опять недоработка, Анна Игнатьевна? С подкормкой, да?
- Дело простое, - в тон бригадирам ответила председательница. – Густозелёная пшеница – это подкормленная, бледнозелёная – неподкормленная. Обсев. Для сводки, не для урожая вы подкормку провели…
Одним из первых начинаний Ефремовой было строительство водонапорной башни: по её инициативе на правлении было решено механизировать подачу воды на фермы, поставить водозаборные колонки на улицах села.
Ещё до войны в Санском была пробурена артезианская скважина. Но тогда из этой затеи ничего не вышло. Скважину забили деревянной пробкой и предали забвению.
Ефремова пригласила инженеров, проверила с ними чертежи – всё как будто сделано было правильно. По расчётам гидротехников, на глубине 16 метров должна находиться отличная, чистая вода. А насосы гнали какую-то вязкую жижу. Ефремова вызвала специалистов из области. И тогда было установлено, что строители просто не опустили трубы на проложенную глубину и вместо водоносного слоя посадили их на слой подземного ила. Загадка была разгадана, надо было только спустить трубы.
Во время прокладки водопровода Принцев – большой всё время прохаживался около мастеров, но тешил себя главным образом критическими замечаниями.
- Тянет, вижу тебя к этому делу, - сказала как-то ему Ефремова. – Может, бригадиром встанешь? По строительству…
- А что, думаете, не справлюсь? – задорно спросил Принцев. – Меня стройка очень интересует. Чистую правду говорю, - добавил он, смущённо взглянув на председателя.
Строительство на самом деле предстояло большое и сложное.. правление вынесло решение в два – три года перестроить и расширить все колхозные животноводческие помещения – стены вывести шлакобетонные, какие приглянулись колхозникам на молочно-консервном заводе в Ижевском районе, а лес ради экономии использовать старый, ещё вполне добротный. И Принцев, взявшись за стройку, действительно проявил себя. Шлакоблоки он сумел изготовить гораздо прочнее, чем его ижевские учителя.
- А отчего так получилось? – хвастался он. – Оплошку я ихнюю учёл. Ижевцы за крупностью зёрен гонялись, а мы спервоначалу маленький шлак предпочли. Отсюда и нарядность…
В новых, механизированных коровниках гораздо легче было наладить правильный уход за животными, легче было поднимать удойность коров, о чём Ефремова мечтала давно. Постепенно была подобрана раздойная группа в сто коров, появились рекордистки, дающие по шесть по семь тысяч литров, средний удой по колхозу удвоился.
К 1954 году доход колхоза имени Кирова вырос в три раза и достиг полутора миллионов рублей. Трудодень стал весомым, и люди уже не ждали, когда их позовут на работу, а сами спрашивали её, обижались на бригадира, если он обходил их нарядом. Скоро Красное знамя района снова заняло своё место в правлении колхоза.
* * *
Герой Социалистического Труда доярка А.М.Орлова рассказывает животноводам своего колхоза о совещании животноводов в городе Горьком.
Анну Игнатьевну мы застали в председательском кабинете, когда она собиралась в район, на областную радиоперекличку животноводов. Задержал Ефремову инженер из рязанского сельэнерго. Он выложил на письменный стол чертёж и говорил что-то о несоответствующих сечениях проволоки, а председательница посматривала на часы и, наверное, не в первый раз уже повторяла:
- Об это с Демидовым дотолкуетесь, с заместителем моим. Всё раздобудем, только уговор – к новогоднему празднику свет дадите.
Когда инженер вышел, Анна Игнатьевна похвалила его за настойчивость и, обращаясь к председателю райисполкома Кленову, сказала:
- Намного полегчало с электростанциями. В шесть дней дней вот обещают движок поставить… И с продуктами колхозными тоже проще стало. Раньше как оборачивались – и маслозавод свой устраивали и палатки в Рязани открывали. А теперь сдал государству молочко, получил вполне сходную цену – и всё. Думай только, как ещё шире колхозное производство развивать…
Анна Игнатьевна посмотрела на председателя райисполкома и другим, озабоченным голосом продолжала:
- Одна только у нас загвоздка: МТС плохо нам помогает. Мы собираемся пятьсот коров завести. Нам пойму надо дальше осваивать, а к ней без тракторов не приступишь. Четыреста гектаров целины мы там распахать порешили – под травы, под овощи, под корнеплоды, кукурузу. Половину кой-как одолели, с весны засевать начнём. А половина, где почва потяжелей, осталась: без дизеля её не возьмёшь. А МТС не шлёт машин. Пойма для нас не предмет мечтаний, а насущное дело, без которого колхозу дальше не продвинуться… У нас план вот какой.
Ефремова поискала рукой счёты и разом бросила четыре звонких костяшки.
- За молоко от пятисот коров, - пояснила она.
За четырьмя костяшками последовали ещё две – от овощеводства («Если полностью будет освоена пойма»). Потом по одной – от полеводства и от сада, от прочих животноводческий отраслей. Выходило, что через год – два колхоз имени Кирова может получить верных пять миллионов дохода.
За дверью послышался частый топот, в кабинет стайкой ворвались принаряженные ради районного совещания доярки. Впереди всех бежала молоденькая круглолицая женщина. Она чётко, как рапорт, выпалила:
- Анна Игнатьевна, есть чем на перекличке похвалиться: нетель моя семнадцать литров сегодня выдала…
- Одна из героинь наших, - кивнула на вошедшую Ефремова. – У нас их теперь две – есть ещё Нюра Астахова, а это Тоня Орлова. Свекровь – И ту на ферму затянула себе в помощницы…
Анна Игнатьевна, взглянув на доярок, улыбнулась, добавила:
- Вскорости, думаю, у нас героинь немало прибавиться. Животноводство наше круто в гору идёт!
Рязанская область.
|
